«Это только кусок металла. Деньги — мусор». Эта мантра помогает оправиться от нервного шока, если вы вдруг случайно въехали в «бентли». Нужно произносить ее каждые две минуты в течение часа.
Я ехала по Ермолаевскому переулку и собиралась свернуть на Большую Бронную, а затем выехать на Садовое кольцо. На перекрестке, пренебрегая сигналом светофора, мне навстречу вылетела какая-то грязная старая иномарка, за рулем сидел бесстрашный кавказский мужчина. Чтобы избежать столкновения, я крутанула руль вправо и вдруг почувствовала, что зацепилась за что-то правым боком. Я посмотрела в окно — это была какая-то большая черная машина.
Мелькнула мысль: «нажать на газ и скрыться в потоке машин на Садовом», но тут из пострадавшего автомобиля выскочил водитель и сказал уместное в данном случае «... твою мать». Шансы безнаказанно скрыться с места происшествия были невелики: впереди, перед выездом на Садовое, была пробка.
Я включила «аварийку» и решила выйти из машины и посмотреть на неожиданное препятствие. «Наверное, новый «мерседес», — подумала я, и в животе тревожно заурчало. Но улов превзошел все мои самые смелые ожидания. Это был большой новый «бентли». Как я могла не заметить его? Машина так выделялась на фоне других припаркованных автомобилей своими размерами и благородным глянцевым блеском. А к ее водителю уже присоединился еще один мужчина, и теперь мне навстречу шли двое высоких коротко стриженных мужчин в кожаных куртках. «Как хорошо, что квартира оформлена на маму», — вдруг мелькнула мысль. Однако лица мужчин не выражали враждебности. Один из них дружелюбно сказал: «Где же вас, блондинок, учат ездить? Только на прошлой неделе одна такая же поцарапала передний бампер, а теперь вот вы на своей...» Зрелище и впрямь было не для слабонервных: бок о бок с большой черной блестящей машиной стоял мой «опель-корса» — весь грязный, одно боковое зеркало примотано скотчем, другое просто разбито и состоит из кусочков. Лобовое стекло пересекает большая трещина. Машина-убийца.
Первым делом я решила выяснить, на кого зарегистрирована машина — на частное лицо или на организацию.
— На организацию, — последовал лаконичный ответ. Мои случайные знакомые не были многословными людьми.
— А на какую? — уточнила я на всякий случай.
— Какая ты любознательная. Не бойся — мы будем действовать только через страховую фирму, — успокоил меня водитель «бентли».
Затем представители пострадавшей стороны в свою очередь поинтересовались, какая у меня страховка.
— Обычная, — ответила я.
— Значит, ее не хватит, чтобы покрыть ущерб. В прошлый раз за царапину нам из сервиса прислали счет на двадцать семь тысяч евро.
Я начала возмущаться:
— Откуда такие цены? Ведь «бентли» — фактически тот же «фольксваген», и вообще, сидела я в этом «бентли», сиденья неудобные.
Во время этой обличительной тирады из подъезда вышла темноволосая женщина лет сорока пяти. Она посмотрела куда-то поверх меня и буднично сказала своим водителям: «Ну что, снова поцарапали? Тогда я сегодня поеду на БМВ». Села в новый серебристый БМВ и уехала. «Блин, у нас здесь пять машин стоит. Вот если бы ты поцарапала «форд-фокус», мы бы даже внимания не обратили, а здесь — сама понимаешь. Нам одна страховка обошлась в двадцать пять тысяч евро», — сказали мужчины в кожаных куртках.
Надо было что-то делать. Я чисто автоматически позвонила подруге:
— Я только что притерлась к «бентли».
— Я горжусь тобой, — сказала подруга и посоветовала в разговоре с пострадавшими говорить, что я мать-одиночка и по суду из моей официальной зарплаты они будут вычитать нужную сумму в течение двадцати пяти лет, а потом я уже выйду на пенсию.
Эту картину я всегда видела в своих ночных кошмарах. Когда я только начала водить машину, первое время просыпалась по ночам в холодном поту: мне снилось, что я помяла дверь у «порше» или что я въехала в зад «мазерати». Когда я рассказала о своих переживаниях личному психоаналитику, он сразу нашел причину: «Это от неуверенности. Надо было ходить на водительские курсы, а не покупать права».
Психоаналитик был прав. Вождению я никогда не училась — не ездила с инструктором по московским закоулкам, не ходила на теоретические лекции, где рассказывали о правилах дорожного движения. Я купила сначала права через знакомого сотрудника ГИБДД за четыреста долларов, потом старый «мерседес» с коробкой-автоматом, приклеила на заднее стекло три больших знака «У», положила в бардачок несколько пачек валидола и выехала на оживленные московские улицы.
Вначале я ездила по крайнему правому ряду со скоростью 40 км в час, главной трудностью были вынужденные перестроения из ряда в ряд. Но, как правило, водители чувствовали во мне потенциальную угрозу и пропускали. Я знала два дорожных знака: главная дорога и второстепенная дорога, а также различала сигналы светофора. Когда у меня возникали затруднения или какие-то вопросы, я включала «аварийку» и звонила друзьям.
Через неделю я уже знала почти все правила дорожного движения, обходилась без валидола и уверенно ездила 60 км в час, а через полтора месяца совершила первую аварию — въехала в зад старому 41-му «москвичу». Я засмотрелась в боковое зеркало на мужчину в кабриолете, а водитель «москвича» как раз остановился, чтобы совершить маневр левого поворота. После этой аварии я стала бдительнее и больше не попадала в дорожные происшествия. Когда моему водительскому стажу исполнился год, я продала старый «мерседес» и купила новый «опель». И вот надо же такому случиться...
Пока мы ждали приезда представителей ГИБДД, каждый, кто проезжал мимо, считал своим долгом как-то выразить свое отношение к происходящему: люди опускали стекла у машин и делали мне всякие знаки. Кто-то кивал головой и говорил: «Э-э-эх», кто-то радостно махал рукой. Некоторые даже останавливались и выходили из машины, чтобы в деталях рассмотреть нанесенный мной ущерб. Всем было жалко меня, неопытную крашеную блондинку, и все испытывали злорадство по отношению к владельцу дорогостоящего автомобиля. В основном это происшествие вызывало у людей радость и поднимало им настроение. Вначале меня трогало такое внимание: я в ответ делала рукой знак «но пасаран» и кивала, но вскоре мне все это надоело, я легла на заднее сиденье и стала читать газету. В таком положении меня застал подъехавший сотрудник ГИБДД. «Вы не пили сегодня?» — задал он вполне уместный вопрос. «С утра стараюсь не пить», — ответила я, и мы пошли на осмотр. Осмотр занял не более пятнадцати минут. «Пройдемте ко мне в машину», — предложил автоинспектор. В машине он задал главный вопрос: «Вины своей не отрицаете?» Поскольку «бентли» был припаркован и никуда не двигался, а я, напротив, двигалась, отрицать свою вину было бессмысленно.
«Нет, не отрицаю, полностью признаю и прошу учесть это при калькуляции ущерба», — сказала я. Гаишник попался разговорчивый и общительный, он рассказал, что я повредила автомобиль члена Совета Федерации. «У них есть подземный гараж, но машина очень широкая и не проходит в двери грузового лифта, который опускает автомобили вниз. Вот они и ставят ее на обочине. Им не везет — уже второй раз царапают». Я подписала какие-то бумажки, заполнила какие-то обязательные формы. На прощание автоинспектор за что-то взял с меня пятьсот рублей. Все еще находясь в состоянии шока, я безропотно отдала деньги.
Утром следующего дня я позвонила своему страховому агенту и сказала, что повредила «бентли» 2006 года. Что делать?
Страховой агент оказался человеком не робкого десятка. Он хладнокровно воспринял эту новость и ответил: «Продолжайте дальше эксплуатировать свой автомобиль и ждите письма из страховой компании». Из дальнейших объяснений следовало, что сейчас моя страховая компания и компания, в которой застрахован «бентли», будут вести спор о размере нанесенного мной ущерба, и это может продолжаться долго. После того как истина будет найдена, мне должны прислать письмо и пригласить на осмотр и согласование последствий аварии.
Первый месяц я внимательно просматривала всю почту, перебирая рекламные объявления типа: «Отсасываю жир с живота и ягодиц» или «Приворот. Недорого. Раз и навсегда».
Второй месяц я уже более небрежно относилась к корреспонденции из моего почтового ящика. Когда прошло три месяца, я расслабилась и перестала ждать страшного письма. А еще через два месяца мне позвонили из моей страховой компании: «Ваша страховка заканчивается, не собираетесь оформить новую?» Про историю с «бентли» никто не вспоминал. Тогда я сама спросила: чем же все закончилось? Оказывается, в мою страховую фирму так никто и не обратился с претензиями. «Но вы не расслабляйтесь, по закону они имеют право предъявить претензии в течение трех лет после аварии, — сказал мой агент. — Если ста двадцати тысяч рублей по «осаге» не хватает, чтобы покрыть ущерб, остальная сумма высчитывается из зарплаты виновника происшествия через суд. В случае с дорогими автомобилями размер нанесенного ущерба бывает таким, что можно выплачивать его из средней зарплаты в течение двадцати, а то и тридцати лет». Я часто езжу по той же самой дороге и постоянно вижу этот автомобиль. Он так же стоит припаркованный около бордюра прямо на повороте, его бок уже давно восстановили. Я специально делаю амплитуду поворота побольше, с запасом. Говорят, снаряд не попадает два раза в одну и ту же воронку, но мало ли... Из любого правила бывают исключения.

(с)Rambler.ru <-- (c)Lenta.ru